Хоккей — один из наиболее популярных видов спорта в нашей стране, и заниматься им ежегодно начинают десятки тысяч детей. По данным Министерства спорта в прошлом году в России было 758 отделений и школ по хоккею. Добавим к ним коммерческие школы и группы, и вместе ними получится примерно тысяча команд, в каждой из которых пробуют свои силы от 20 до 40 детей. А чем выше популярность, тем жёстче конкуренция, и тем сложнее пробиться наверх. Каков этот путь наверх? Как он начинается и развивается, какие сложности и подводные камни ожидают будущих хоккеистов; как их избегать и преодолевать? Об этом и многом другом рассказал вице-президент КХЛ по хоккейной вертикали Виталий Прохоров.
— Виталий Владимирович, давайте начнём с самых азов: как люди приходят в хоккей.
— Скорее, не как приходят, а как их приводят. Нас в своё время приводили родители, отдавали в школу — вверяли тренеру и системе. На сегодняшний день системы, можно сказать, две. Чтобы попасть в известную школу при клубе, входящем в КХЛ, нужно очень постараться. Отбор идёт с самого младшего возраста: смотрят, насколько ребёнок способный в подвижных играх, на начальном этапе ставят катание. В муниципальной школе проще. В три-пять лет начинают заниматься индивидуально с тренером — так называемые подкатки. Они имеют определённую задачу: научиться кататься, владеть шайбой и быть в группе. После этого дети переходят уже в спортивную школу или академию. С шести до девяти лет — группа начальной подготовки. В каких-то школах это оплачивается, родителями, в каких-то — нет. На первом этапе всё просто: учат кататься, владеть шайбой, взаимодействовать, и дай бог, чтоб в школе были подвижные игры, сочетающиеся с технической и эмоциональной сторонами хоккея. На втором этапе идёт уже подготовка к соревновательному периоду. В Москве и области, например, в восемь-девять лет ребята начинают играть на Кубок Москвы — в нём, в отличие от чемпионата, выступают двумя составами: то есть задействованы почти все занимающиеся дети. В этом возрасте определяются четыре пятёрки на будущее, когда начнётся соревновательный процесс, который идёт в официальный зачёт. В принципе, с 11 до 13 лет в каждой школе уже очерчивается круг ребят, которые подают надежды. И тех, кому уже пора заканчивать. Но в силу того, что во многих школах подготовка осуществляется на бюджетной/бесплатной основе, ребёнка нельзя просто взять и исключить из школы В специализированной академии это происходит потому, что там по определению другая система подготовки хоккеистов.
— Если ребёнок в 12-13 лет не проходит в первые четыре пятёрки, он может продолжать просто тренироваться. Стоит ли ему заниматься профессионально, или же остановиться на достигнутом уровне и заниматься хоккеем просто для здоровья и социализации?
— В нашей системе есть не только вертикаль «школа — МХЛ — команда мастеров». На уровне школ есть своя градация, например в Москве это первая, вторая и третья группа. Если ребёнок не играет в первой группе, можно заиграть во второй. Мы не откроем какую-то тайну: везде есть «селекционная воронка». В среднем в команду КХЛ и МХЛ из России попадает менее двух процентов ребят из одного возраста. Это очень узкое горлышко. В Москве — я могу ошибиться, но не сильно — около 70 школ, считая муниципальные и частные, которые не имеют над собой команд МХЛ или ВХЛ: это около трёх тысяч детей одного года рождения. И количество школ постоянно растёт, с ним растёт база для селекции, возрастает и конкуренция. Если в 12-13 лет ребёнок играет в первой группе чемпионата Москвы (в других регионах примерно так же), у него есть перспективы. Третья группа — это уже фактически любительский хоккей (один нюанс: новая школа, только включившаяся в чемпионат, всегда начинает с третьей группы, но по спортивному принципу может подняться и во вторую, и затем в первую). Там дети занимаются не столько спортом, сколько физкультурой, и проводят время помимо школы, чтобы не болтаться на улице. Ну то есть это мы в своё время проводили на улице часов по шесть — сейчас такого уже нет. Так вот, в 13 лет — мы говорим уже о тех детях, которые в первой и второй группе, из второй ещё есть возможность пробиться в большой хоккей — в игрока должны закладываться, во-первых, техническое оснащение, во-вторых, психологическое состояние, в-третьих, физическая подготовка. В основном техника и психика. Эта образовательная система вместе с игровой практикой должна полностью подготовить ребенка к молодёжному хоккею, переход в который начинается у всех по разному. Талантливые дети попадают в 15 лет, и играть могут с 16. Ещё есть юниорская лига, где смешанные возраста в одной команде — там начинают перспективные ребята.
— Какие основные подводные камни могут помешать дальнейшему развитию в 13-14 лет?
— У нас все лучшие, кто есть в стране, в этом возрасте концентрируются в определённых клубах. Это и может помешать развиться мальчику, который по каким-то причинам, условно, слаб физически, или его мозговая активность не развилась до нужной степени. Она развивается до 25 лет, и если центр принятия решений недостаточно развился, то он ещё не вполне понимает, из чего состоит игра. Но если сама игра заложена в генах, то звезда прорвётся в любом случае. Какой бы ни был возраст, она всё равно прорвётся, уйдёт на высший эшелон будет показывать тот хоккей, который приносит радость зрителям и тянет в вид спорта новые группы детей.
При переходе в новую команду не факт, что ребёнок в ней заиграет. Ему, возможно, придётся потерпеть, проявить характер, проявить себя в коллективе — то, что в команде мастеров приходится делать постоянно. Ещё один возможный подводный камень — у тренера может быть предвзятое отношение. «Этот парень мне нравится, и я буду ставить его в состав, а этот не нравится, и его я ставить не буду». Возникает конфликтная ситуация, которая иногда так и не разрешается: ребёнок так и не сделает шаг вперёд.
В каких-то клубах может быть неважно, сколько они собрали мальчишек, как их обучают, и как подходят к игре. Главное — собрать побольше из других школ, и продемонстрировать руководству, что «у нас всё нормально». Пробьётся через эти жернова пара-тройка ребят — прекрасно, а что станет с остальными — безразлично.
— Нужен ли агент при переходе из детско-юношеского хоккея в молодёжный, или ещё рано?
— Агент нужен в первую очередь для того, чтобы заключить контракт с клубом. Условного Мичкова любой клуб с радостью возьмёт.
— Таких как Мичков — считанные единицы. А как быть тем юниорам, за которыми клубы не выстраиваются в очередь?
— В российской системе подготовки, где все лучшие ребята стекаются в школы при клубах КХЛ, к 14-16 годам уже примерно понятно, кто есть кто. Если мальчик не попадает в условную сотню лучших своего года выпуска, у него есть шанс договориться, чтоб его куда-то взяли, но это очень узкий круг. Важный вопрос на сегодня — это регуляция финансовой составляющей. Потому что некоторых детей из клубов не отпускают: контракт не дают, но сохраняют за собой права, чтобы за переход получить деньги. Эта система требует доработки и совершенствования.
— Для перспективного игрока, ещё не готового к КХЛ, при прочих равных лучше развиваться с ровесниками в МХЛ, или с более старшими партнёрами и соперниками в ВХЛ?
— Везде по-разному. Есть личностная составляющая тренера и руководителя клуба, его личный подход к ситуациям. И есть лучший путь решения вопроса. Если в команде быстрая система слежения за талантами и их продвижения из одной команды в другую, то по мне такой игрок должен быть у меня под присмотром. Чтобы я мог двигать его и в команду МХЛ, и в ВХЛ, или забирать к себе. Если он перерос МХЛ, то ему надо играть уже с мужиками.
— Но ведь играть — пусть даже там, где уже перерос — по 20 минут, или с мужиками по десять, а то и меньше, это большая разница. Да и на команде МХЛ скажется, если из неё выдернут лучшего игрока.
— Команда МХЛ — это только инструмент для достижения цели. Если, конечно, цель — не медали в МХЛ, а подготовка качественных игроков для главной команды. Другая ситуация, когда команда КХЛ в плей-офф подтягивает молодых ребят, которые, может, и не помогут выиграть, но зато «поварятся в этом месиве». Всё зависит от главной цели, которую ставят в той или иной команде. Например, на молодёжном чемпионате мира мы видим у Канады, США, Финляндии, Швеции — смешанные составы, в которых разброс возрастов в два года. И младшие — которых зачастую половина состава — играют наравне со старшими. Все будут биться за результат, но в первую очередь для федераций этих стран важнее дать потенциальной звезде пройти максимальную подготовку на этом этапе — он сыграет на двух, может быть и на трёх, чемпионатах. У нас же главная цель — выиграть. И потому у нас в сборной обычно только два-три игрока младшего возраста. То же самое и в клубных системах, в их молодёжных командах. Или ты хочешь видеть командный результат, или — вырастить личность. Работаешь с командой, или — с игроком. Мы понимаем, что в молодёжной команде под три десятка хоккеистов, но основное внимание следует обращать на тех, кто потенциально будет играть наверху. Остальные, к сожалению, лишь подносящие снаряды для них. Как бы цинично это ни звучало, но далеко не все пробьются в КХЛ: кто сильнее, тот и выжил. Таков профессиональный спорт.
— Если, допустим, сразу же как только родители приводят ребёнка в хоккей, предупреждать их, оперируя конкретными цифрами: «у нас в школе/городе/стране занимаются столько-то ребят одного года рождения, из них наверх пробиваются столько-то…» — многие из них, возможно, передумают. Отведут ребёнка в какой-нибудь другой вид спорта. В хоккее же тогда воронка отсева станет попроще, но мы можем недосчитаться талантов, чьи родители испугались высокой конкуренции.
— Родителям это обязательно нужно объяснять, а вот детям — нет, они этого не поймут. Если ребёнку сказать «тебе это не дано», он этого не поймёт, а подумает, что он плохой. Им нельзя этого говорить, с ними надо заниматься. Тренер должен понимать, с кем, когда и что делать. С родителями надо уметь находить правильные коммуникации и вкладывать им мысль: «ребята, поймите, вас куча. Есть система навыков, при которой можно пробиться наверх. И есть понимание, для чего ваши дети находятся в этой команде». Родителям нужно это объяснять, а детей подбадривать: «давайте, у вас всё получится».
Нужно понимать, что родители приводят ребёнка в хоккей, изначально закладываясь на заработок денег в перспективе. То есть, они не говорят вслух, да и сами себе не говорят «ребёнок будет моим кормильцем», они хотят, чтобы он играл, попадал в состав и был лидером. Но внутренний посыл всё же другой. Это начинает смешиваться в головах тренеров, родителей — пошла каша. В академии должна быть система образования и для родителей, потому что каждый этап подразумевает множество различных факторов. Директор школы вместе с завучем и тренером должны вести этот процесс, чётко поясняя, на какой стадии дети находятся, что они в этом году должны получить, и для чего. Должна быть ясность в голове и терпение — как к своим детям, так и к тем, кто находится рядом. Как ни странно, в Советском Союзе наши тренеры с нами и с родителями на эти темы вообще не разговаривали. Была чисто спортивная составляющая, и никакой другой. Пробился — молодец. Были случаи, когда родители приходили, с тренером что-то начинали обсуждать, а тот — показывал журнал отчётов, где всё записывалось. Они вели журналы и отчитывались по ним наверх. В систему Москвы, Приволжского округа, Уральского; там организовывались различные мероприятия, и люди из спорткомитета всех детей отсматривали. Такого, чтобы подойти к тренеру спорткомитета, и сказать «Слушай, вот давай мы тебе…» — не было. А сейчас такое есть. Поэтому родителей надо образовывать по части спорта и спортивного развития. А тренеры с ними либо не общаются, либо общаются на их же уровне: спорят, что-то доказывают; и зачастую это уже вина тренера, а не родителей. Если же тренер образован, он может вести грамотную коммуникацию: садишься с родителями и при ребёнке объясняешь — что у него хорошо, а что не получается; что нужно подтянуть, и как именно это сделать. И дальше уже видно, имеет ли смысл продолжать диалог, или прекратить его, сказав, что если родителей что-то не устраивает, они могут поискать другую команду, а исполнять их прихоти тренер не намерен.
— Как избежать риска «наесться» хоккеем? Точнее даже, не хоккеем, а тренировками — ведь дети всегда хотят в первую очередь играть; не обязательно в хоккей, а просто играть. Сейчас уже состоявшиеся хоккеисты — особенно в возрасте 20-23 лет — практически через одного рассказывают, что лет в 12-14 они всерьёз задумывались о том, чтоб закончить с хоккеем.
— Давайте возьмём фигурное катание, балет. Там занимаются целыми днями. У них не два часа тренировки, а по пять-шесть часов. Фигуристы на земле занимаются хореографией и потом опять уходят на лёд, потому что элемент ошибки стоит балла и техника должна быть идеальна. В хоккее этого не требуется. Да, случается и перетренированность, но в других видах спорта пожёстче — как в том же фигурном катании, там детей больше напрягают и психологически. В хоккее нагрузки не такие сильные; другое дело, насколько грамотно тренер их распределяет и подходит к тренировочному процессу. Я начал заниматься в «Спартаке», когда уже ходил во второй класс. До этого я по пять часов и больше проводил на улице — бегал, играл во все игры. Поэтому, когда я пришёл с улицы в секцию, моё сердце и физическое состояние было готово переносить все нагрузки. Я тренировался, делал уроки, приходил домой — и оставалось время побегать на улице, и я делал это легко: мой организм не уставал в плане физики, а в эмоциональном плане я только поднимался. И был готов на следующий день, и всё повторялось: школа — тренировки — гуляние.
— Сейчас дети почти не проводят время на улице. Хоккейные дети — подавляющее их большинство — в свободное время занимаются так называемыми подкатками, или индивидуальными занятиями — которые позволяют им в той или иной степени прогрессировать. Означает ли это, что подготовка непосредственно в спортивной школе — недостаточная?
— В системе образования академии должно быть чёткое понимание загруженности ребёнка. Сколько ему надо часов на льду, какое качество тренируем в неделю — мы в детском спорте считаем неделями. Обязательно выходные. Для каждого возраста есть чётко расписанный план: сколько часов в неделю тренируются технические упражнения, сколько отводится физической подготовке и тактическим занятиям. Но у всех школ возможности разные, где-то банально не хватает времени. Тренеру нужно, например, 45 минут на технику и 30 минут на тактику, а у него всего один час. Где добирать 15 минут? А за неделю набегает уже час дефицита. Это можно компенсировать с тренерами-подкатчиками.
Другая история, когда загруженность соответствует плану. Здесь тренер должен объяснить родителям: «давайте возьмём физическое состояние организма данного возраста, посмотрим на его возможности и биохимию тела». Ведь эти дополнительные занятия ребёнок воспринимает по определению и просто терпит. Такие занятия не идут в развитие, они только ухудшают состояние. Идёт падение биохимии организма, начинается сопротивляемость симпатической нервной системы, а парасимпатическая не отключается, потому что в голове у ребёнка перенапряжение. Он где-то не дорабатывает, у него пропадает внимательность, нет такого качества, которое называется сверхработоспособность. Он чуть добавляет, и у него сразу падение, организм говорит: «стоп, я дальше не побегу».
Таким образом, в зависимости от ситуации, обусловленной количеством и качеством нагрузки в конкретной школе, подкатки могут идти и во благо, и во вред. Но даже там, где они идут во благо, это не панацея. Видел я на подкатках мальчика: когда он один на льду — катание и владение шайбой идеальные! Как только он попадал в команду — терялся. Что-то срабатывало в голове. Чем серьёзней была ситуация, тем хуже он проявлял себя на площадке, находясь в так называемой зоне агрессии — ограниченном пространстве, где сконцентрирована высокая конкуренция и идёт плотная борьба как на физическом, так и на психологическом уровнях. И таких ситуаций много: некоторые теряются в зоне агрессии, потому что рядом находятся дети, чьё психическое состояние значительно выше. То же самое и в дикой природе: в группе, например, шимпанзе, всегда есть градация — альфа-самцы, вторая и третья линии. И детёныши из третьей никогда не будут играть с первой, потому что их там просто съедят. Всё многогранно. Образование тренера должно позволять это видеть. Он должен видеть, какие у него игроки, каков психический и биохимический баланс в теле каждого ребёнка. На каждом этапе он должен чётко понимать, что происходит, как развивается команда и дети. Основной посыл: нельзя зацикливаться на чём-то одном, весь подход многогранен и сложен, и если это понимать, то можно правильно выстроить систему.
В целом хоккей — это отличная вещь в плане личностного и физического развития ребёнка, его социализации. Если же родители стремятся к чему-то большему, чем просто развитие и становление, имеют изначальный прицел на профессиональную карьеру, то и подходить к этому следует профессионально: стратегически, тщательно выстраивая расписание ребёнка. И это большая тема для отдельного разговора.
Досье
Виталий Владимирович Прохоров
Родился 25 декабря 1966 года в Москве. Нападающий, тренер, функционер. Заслуженный мастер спорта. Член Зала славы отечественного хоккея (2014).
Карьера игрока: 1984-1992, 1994-1995, 1997/1998 — «Спартак», 1992-1995 — «Сент-Луис» (НХЛ), 1995/1996 — «Ферьестад» (Швеция), 1998/1999 — «Давос» (Швейцария), ЦСКА, «Ак Барс», 1999/2000 — «Металлург» Магнитогорск, 2000/2001 — «Лада», «Витязь», 2001/2002 — «Химик».
Достижения: олимпийский чемпион 1992, победитель Евролиги 2000, серебряный призёр чемпионата СССР 1991, бронзовый призёр 1986, 1992, бронзовый призёр чемпионата России 2000, лучший бомбардир чемпионата России, обладатель приза «Золотой шлем» 1998.
Карьера тренера и функционера: 2013/2014 — главный тренер юношеской сборной России, 2014-2016 — главный тренер юниорской сборной России, с 2018 — вице-президент КХЛ.
Источник: КХЛ